Мерседес Руис называют королевой фламенко, воплощенной Кармен, непревзойденной звездой танца, новой Айседорой Дункан. Она лауреат многих танцевальных фестивалей Европы. Ей присуждена самая, может быть, почетная награда в жанре фламенко – премия Гадеса, лучшего исполнителя фламенко, легенды этого жанра. Прямая, стройная, с орлиным испанским профилем, она прекрасно владеет собственным телом, а также – манильской шалью, шлейфом-хвостом (испанцы так и называют эту часть традиционного наряда – хвост) и кастаньетами.
Она одинаково виртуозно справляется и с женским, и с мужским танцем, волшебным образом перевоплощаясь на глазах у зрителей. Публика принимает её восторженно. Единственное место на земле, где о Мерседес отзываются прохладно – Андалусия, южная честь Испании – родина фламенко. Что это: ревность, зависть? Вряд ли. Объяснение критическому настрою уроженцев Андалусии, думаю, можно найти – не такая уж это непостижимая тайна.
Фламенко – искусство андалусских цыган. Странное горловое пение и загадочный, почти ритуальный танец, не имеющий аналогов. Сейчас трудно в это поверить, но в первой четверти ХХ века искусство это, оставаясь достоянием довольно узкой этно-социальной группы, чуть было не сошло на нет. Тому, что сейчас оно триумфально шествует по сценам планеты, мы обязаны группе испанских интеллектуалов-энтузиастов, среди которых был Гарсиа Лорка. Спасли, сохранили, прославили, подарили другим народам. Стало быть – надо беречь, хранить чистоту, исконность. Попросту говоря – избегать отсебятины. Фарука – да будет фарукой, мартинете –мартинете! Незачем народному танцу превращаться в цивилизованный балет или того хуже – смешиваться со всякими поп-жанрами. А Мерседес Руис танцует по-своему, у нее свой стиль – фламенко-фьюжн. Фьюжн – английское словечко, переводящееся как «сплав», «смесь». Стиль этот предполагает некоторую свободу от устоявшегося канона, допускает фантазии на заданную тему. В нашем случае – на тему фламенко.
Очень важная, вернее, основная составляющая техники фламенко – сапатеадо, испанская чечетка, дробь, то и дело меняющая ритмы. Мерседес Руис этой техникой прекрасно владеет, но довольно часто обходится и без нее. А это с точки зрения любого андалусского байлаора – так традиционно называют исполнителей танца фламенко – абсолютно недопустимо. Какое же это фламенко, если мало сапатеадо?! Довольно короткие – не на износ! – номера, частые застывания в эффектных позах, а значит некоторая статичность, – догадываюсь, что такого рода упрёки и раздаются в адрес знаменитой танцовщицы на родине фламенко. У нее, однако, свой стиль, своя задача. Она танцует вариации в жанре фламенко-фьюжн, называемом также фламенко-модерн. Девиз её что-то вроде: «Знаю, как надо, а делаю – как хочу!»
В любом случае, её выступление эффектно, живописно, красочно. Добавляют разнообразия меняющиеся, изумительно красивые костюмы – белое, красное, черное платье, фиолетовый с шитьем мужской наряд, напоминающий облачение тореро.
Немного жаль, что в последние десятилетия возникла мода выступать с танцем фламенко на полутемной сцене. Вероятно, эта полутьма – намёк на сумрак пещер, в которых и жили, и танцевали цыгане Андалусии в стародавние времена. Для нашего глаза, пожалуй, слишком темно.
Но что поделаешь – мода! Не только в Светлановском зале Дома Музыки в Москве, но и в Мадриде, и в Севилье фламенко танцуют ныне именно в полумраке.
Нельзя не отметить, что Мерседес Руис собрала вокруг себя талантливую труппу - куадро фламенко, как говорят испанцы. Прекрасные музыканты, отменный гитарист и, конечно, совершенно замечательный певец - кантаор. Ох уж, этот гортанный голос, словно бы идущий из глубины веков, летящий, как суховей, из бесплодных арабских пустынь. От него душа замирает! А если вдруг расслышишь слова, вроде: "Но в Африке есть Сеута...", то и вовсе защемит сердце, Сеута! Старинный город на африканском побережье, связанный с легендой о захвате Испании арабами. Господи, да он поет, как очевидец событий 711 года! Это невероятно.
В самом конце выступления – дивертисмент: все участники спектакля – и певец, и музыканты – по очереди танцуют фламенко, хоть несколько шажков, но каких! Их фламенко – не сценическое, не постановочное, абсолютно народное, домашнее, как местное вино – и есть главное свидетельство того, что искусство это – живое!
Наталья Ванханен, фото пресс-службы