Юрия Безелянского иногда называют "Человек-энциклопедия". Его произведения являют собой огромное густонаселенное пространство. Где мы встречаем не только тех, о ком немало знаем. Но и знакомых лишь отчасти или практически не известных. За что автору отдельная благодарность. Он вернул в культурный обиход имена многих незаурядных и незаслуженно забытых людей. В издательстве "Никитские ворота" вышел в свет фундаментальный труд (свыше 700 страниц) "О СССР - без ностальгии". Кстати, это уже 41-я книга писателя.
В подзаголовке указано "Воспоминания и дневник москвича. Книга первая. 30-80-е годы". Дневник в принципе жанр глубоко личный, однако уже из названия следует, что за отдельной судьбой просматривается портрет эпохи. Юрий Безелянский так характеризует свою книгу:
- По существу, это хроника моей жизни и какой-то части жизни страны. Я следовал строгому хронологическому принципу. Наряду с происходящим лично со мной рассказывал о главных событиях года. И одновременно это эмоциональная оценка ушедшего времени и себя в нем. Речь идет о детстве. Школе. Институт. Работе в советских учреждениях. И о том, как автор данной книги шел, набивая шишки, к заветной цели стать писателем.
Вероятно, кому-то будет интересно узнать, что в то время читал мальчик - юноша - молодой человек. С кем встречался? Во что верил? В чем сомневался? Было много отчаяния и размышлений о жизни...
- Подобный замысел определяет многослойность жанра.
Да, в текстах масса перебивок стихами (в том числе и собственными), афоризмами, мудрыми изречениями. Есть вставные главки. Например, посвященные "шестидесятникам". Впервые в советское время опубликованным стихам Марины Цветаевой. Смерти Анны Ахматовой. Поэтическому дебюту Андрея Вознесенского, с которым мы, между прочим, учились в одной школе в параллельных классах.
- Юрий Николаевич, кому, прежде всего, адресована ваша новая книга?
- Массовому читателю. Для старшего поколения - услада узнавания ушедших лет. Для молодых - урок, рассказ о том, как жили их отцы и деды, начиная с тридцатых годов прошлого века.
- Характерно уточнение - "без ностальгии"...
- Без восхищения и ностальгии, а с некоторой иронией и болью...
- Будет ведь и продолжение?
- Конечно. Во второй книге я обращаюсь к девяностым, в третьей - к нулевым.
Лариса Ровнянская