Симфонические open air у нас пока остаются в разряде экзотики, но тем большее внимание зрителей они привлекают, особенно, если участвуют в нем звезды мировой величины. В подмосковной Истре, что в сорока с небольшим километрах от столицы, известной своим Историко-художественным музеем и Ново-Иерусалимским монастырем, теперь еще третий год подряд проходит и фестиваль академической музыки «Лето. Музыка. Музей». С летом, понятно, не повезло, но пандемия дала передышку, и фестиваль все же состоялся.
Но только в конце сентября. Вот лишь несколько громких имен, чьим искусством наслаждались на этот раз зрители: Максим Венгеров, Валентин Урюпин, Николай Луганский, Юрий Фаворин, Дмитрий Синьковский… В залах музея играли Виртуозы Москвы, Musica Viva… Три вечера под открытым небом выступал оркестр имени Евгения Светланова. Художественный руководитель фестиваля Василия Петренко не смог прибыть из Англии по причине карантина, зато прислал зрителям видео приглашение в МВК Новый Иерусалим на свои будущие концерты. Устроители позаботились и о теплых пледах, разложенных на мягких уютных сиденьях, и горячем бесплатном чае в перерыве. Программа фестиваля – особая гордость, включает произведения разных эпох и направлений, как популярных и часто исполняемых, так и музыкальные редкие, на этот раз - Мессиана, Вайнберга, Респиги и многих других. Была отдана дань и юбилеям великих композиторов: Бетховена, Чайковского, Малера.
В последний вечер публика шла на Николая Луганского, который в первом отделении должен был исполнить третий концерт для фортепиано с оркестром Рахманинова. Зрители начали собираться задолго до концерта, поскольку в качестве бонуса к билетам организаторы предлагали еще и выставку «Возвращение в усадьбу», открывшуюся к началу фестиваля и приуроченную к 100-летию музея. Но в музей зрители попали не сразу, - их ожидал еще один бонус устроителей.
Шагнув с улицы в полукруглый атриум – открытое пространство входной группы музея, являющегося, кстати, его архитектурной достопримечательностью, люди замирали от неожиданности. Поток удивительных своей красотой звуков шел со стороны огромной, специально выстроенной для openair сцены, всю залитую огнями. Живая музыка преломлялась в мягких динамиках и приобретала от того особый объем и окраску. Сцена была заполнена оркестром, - за роялем сидел Николай Луганский, совсем не в концертной, клетчатой рубашке. Проигрывались большие куски рахманиновского творения. За дирижерским пультом находился Валентин Урюпин. Понаблюдать за репетицией было интересно, но более завораживала сама музыка.
На выставку народ все же попал. Она вне всяких похвал и требует отдельного материала. Скажем лишь, что на ней представлены подлинные предметы из дворцов Голицыных, Шереметьевых, Лопухиных и императорских семей, и все из фондов музея - живопись, фарфор, коллекции оружия, медалей, ткани… Высшая аристократия имела вкус к жизни, и, естественно, в их домах царила живая музыка.
Программа вечера объединяла в одном концерте два великих имя. В первом отделении звучало произведение Рахманинова, во втором – четвертая симфония Малера. И в этом есть логика. Творческая судьба двух гениев была во многом схожа. Жившие в одно время, оба не разделяли идеи модернизма, от того их музыка считаясь не современной, её мало исполняли. Рахманинов, к тому же, долгие годы был запрещен на родине. В полную силу музыка обоих композиторов зазвучала лишь спустя полвека. Но все же, одним из первых, кто оценил достоинства Рахманинова, был Малер – в то время известный дирижер, десять лет возглавлявший Венскую оперу. Рахманинов тогда слыл непревзойденным пианистом и много гастролировал по миру.
В 1908 году они вместе исполнили третий концерт для фортепиано с оркестром Рахманинова в Нью-Йорке. Концерт и поныне считается одним из самых технически сложных произведений для фортепиано, когда-либо написанных, но еще его называют концертом-песней.
Первые звуки рояля - мягкие, задушевные, создавали образ бескрайнего русского простора, далее тема развивалась и переходила в оркестр, постепенно нарастала экспрессия и музыка превращалась в бурное излияние чувств. Проникновенная, блистательная игра Луганского захватывала, рождала ассоциации. Рисовалась то ночная вакханалия языческого праздника, то падающий звездный дождь, и многие другие фантастические образы. Восприятие усиливалось темнотой реальной ночи и свежим воздухом. Оформление сцены эффектно дополняло полноту восприятия. Люди находились в полной власти прекрасных звуков, охваченные единым пространством открытого атриума. Искренние браво и благодарные аплодисменты стали завершением первого отделения.
Ко второму отделению публика несколько подустала. Люди грели руки о стаканчики с чаем, кто-то пытался даже прихлебывать. Все же сказывалась осень и холодное время суток. Эльмира Караханова – солистка молодежной труппы Большого театра, вышла в «самой таинственной симфонии Малера» в такт музыке еще в адажио, и, наверное, в правильном месте, зато потом ей пришлось долго стоять на сцене без движения. Зрители сочувственно разглядывали её легкое концертное платье и обнаженные голые плечи, прикрытые шарфом. Немудрено, что когда она, наконец, вступила с «Небесными радостями», её голос заглушил оркестр. Но буквально через несколько тактов он окреп, приобрел звучание, и далее зрители наслаждались и красивым тембром и диапазоном сопрано.
Общее впечатление от концерта было потрясающее, сродни театральному. Элитарное искусство пришлось по нраву всем. Хотя впереди нас ожидал еще и настоящий аттракцион на выживание на неосвещенной парковке музея с множеством автомобилей. Но даже это обстоятельство не испортило прекрасного настроения, а возможно и прибавило впечатлений.
Елена Белякова, фото пресс-службы фестиваля