Роман Гончарова «Обломов» – русская трагедия. Очень смешная. Но трагедия настоящая, совсем не оптимистическая. Безысходная. Если хотите, это русский «Гамлет». Конечно, в силу смягчённости нравов века девятнадцатого по сравнению со временами Шекспира, новому Гамлету не надо во имя исполнения высокого долга проливать реки крови, а надо только… встать с дивана. И всё же Гамлет, принц датский, и Илья Ильич Обломов, русский помещик – родня. Нам надо только вглядеться попристальнее.
Как же, возразит кто-то: Гамлет стройный, нервический, романтический юноша! При чем тут опухший от сна и переедания русский лодырь?
Ну, во-первых, нервическим юношей в черном Гамлета сделали немецкие романтики, открывшие миру всеми забытого английского драматурга, а уж за ними потянулись все прочие интерпретаторы этого загадочного персонажа. Во-вторых, дотошные шекспироведы давно уже доказали, что Гамлет был полноватым молодым человеком с отдышкой, этаким, по сути, размазнёй, испортившим своей нерешительностью всё дело. Мстить за отца велено, а он «быть или не быть».
Зато – вдумчивый, человечный, глубоко нравственный, растерявшийся посреди жестокого мира, влюблённый наконец. И жертва собственного характера. Совсем, как наш Обломов.
Обломов… Имя это пишется порой с маленькой буквы. Оно стало нарицательным для обозначения неисправимого лентяя. Вообще же, если быть честными до конца, ленивы-то все народы, но только русский – в лице писателя Гончарова – признался, покаялся, а стало быть, опять же проявил недюжинную нравственную силу!
Итак – трагедия. Вопрос – как эту трагедию ставить на сцене?
Признаюсь, направляясь на спектакль режиссёра Миндаугаса Карбаускиса в Театр Маяковского, я не могла себе этого представить. С первой же сцены стало ясно: спектакль получился. Перед нами – театр разговора, и разговор этот слушать не скучно. Зал живо реагирует, смеётся. Главного героя блистательно, порой очень трогательно, играет Вячеслав Ковалёв. Перед нами большой ребёнок, добрый, беззащитный. Он очень хочет поступать правильно и по-взрослому, вот только… не получается.
Совершенно прекрасен Анатолий Лобоцкий в роли Захара. Узнать этого обаятельного актёра в нелепом и неопрятном слуге, которому и ходить-то лень, практически нельзя. Ольга Ильинская (актриса Анастасия Мишина) очаровательна. Понятно, что не влюбиться в неё невозможно, такая в ней юность, естественность, энергия. Очень убедительна и простая добрая женщина, вдова Агафья Матвеевна Пшеницына (Ольга Ергина). Многочисленных других персонажей романа исполняет один актёр – Илья Никулин, и успешно со всеми ролями справляется. Это, в сущности, режиссерская находка: другие только фон для квартета главных действующих лиц.
Кстати, о квартете. В спектакле нет Штольца, главного антипода Обломова. Совсем нет. На него постоянно ссылаются, его ждут, на него надеются, его боятся. Так что виртуально-то он присутствует – этакий высший судия,Годо, которого, как и положено, все ждут, но никто так и не дожидается. В голову даже закрадывается мысль: а и правда, на что он нужен, Штольц этот? Какой-то он весь не наш, не отсюда.
Главная тема спектакля – история любви. История сломанной ветки сирени, которую вовремя не поставили в воду, и она засохла. Грустная лирическая история в рамке смешного. Всё как в жизни.
Замечательная находка – образ халата, из которого Обломов во всю жизнь так и не может вылезти.Штольца на сцене нет, а Халат – с большой буквы! – есть. Да ещё какой – целая вселенная, предмет меблировки: диван-халат!
Удачно и ненавязчиво показан неумолимый ход времени: только что на окне красовался букет цветов, ан там уже желтые листья в вазе. Оглянуться не успели, год на зиму повернул.
Единственное чего в спектакле нет – трагедии. Есть печаль утраченной любви, но не трагизм. Потому что этот Обломов просто хороший, чистый и честный человек, без особых духовных устремлений, а значит жаждущая свершений Ольга, может, и не его женщина. Вот пал он в объятия доброй души – вдовицы Пшеницыной – и слава Богу! Почти хэппи-энд получился, с ней герой не пропадёт, будет сыт и обстиран. А там и детишки пойдут – как помним, у Обломова в романе родился сынок. У Гончарова-то вторая часть романа, дом Пшеницыной – болото, в котором окончательно тонет Илья Ильич, а в спектакле, может, и ковчег спасения для такого беспомощного недотёпы. Что ж, можно и под таким углом зрения посмотреть на знакомую историю, играют-то все очень органично.
В заключение не могу удержаться, хочется привести одно своё давнее стихотворение:
Сколько милого, с детства знакомого:
раздражается Штольц на Обломова,
но глядит безмятежно Илья
мимо Штольца в иные края.
Лишь вздыхает, стыдлив и послушен:
– Чуден рай твой, вот только что скушен! –
Да задумчивым глазом тайком
за влюблённым следит голубком.
– Повезло тебе, – думает, – птица!
Вот и мне бы таким уродиться.
Хорошо вам парить, бессловесным,
между раем земным и небесным!
Наталья Ванханен, фото Сергея Петрова